«Прости нас, наш Государь!»
В этом номере мы завершаем публикацию глав из книги известного российского историка П.В. Мультатули «Россия в эпоху царствования Императора Николая II» под редакцией В.В. Бойко-Великого (РИЦ имени Святого Василия Великого, Москва, 2015 год).
4 марта архиепископ Тамбовский и Шацкий Кирилл (Смирнов), заявил, что отпечатанный в газетах акт об отречении - это якобы тот «документ, которым Царь Сам освобождает нас от присяги, данной на верное ему служение», а посему «освобожденные Самим Государем от присяги Ему, мы имеем в лице Временного Правительства, Государственной Думой учрежденного, вполне законную власть», которой «должны теперь повиноваться, как повиновались не за страх, а за совесть Государю своему». В дальнейшем это объяснение неоднократно повторялось устно и печатно, а многими и до сих пор используется для оправдания тяжкого февральского греха.
Впоследствии владыка Кирилл находился в жесткой оппозиции курсу митрополита Сергия (Страгородского) и был расстрелян НКВД в 1937 году. Прославлен РПЦЗ и РПЦ в лике святых.
Открыто хулил имя Государя и Государыни епископ Енисейский и Красноярский Никон (Бессонов). 12 марта 1917 года он выступил на собрании кадетов. «Господа, - сказал Никон, - я всегда уважал и уважаю английскую конституционную монархию и считаю этот образ правления наилучшим, но не для нас, не для нашего государства. И поэтому я - за Российскую республику. Наши многие русские Монархи и особенно последний из них Николай II со своей Супругою Александрой так унизили, так посрамили, опозорили Монархизм, что о Монархе, даже конституционном, у нас и речи быть не может. В то время, как наши герои проливали свою драгоценную кровь за Отчизну, в то время, как все мы страдали и работали во благо нашей Родины, Ирод упивался вином, а Иродиада бесновалась со своими Распутиными, Протопоповыми и другими пресмыкателями и блудниками. Монарх и его Супруга изменили своему народу».
В июле 1917 года Бессонов снимет с себя епископский сан и монашество, мотивируя свой поступок тем, что епископский сан не удовлетворяет его религиозным идеалам и мешает быть искренним христианином. 12 августа Синод официально лишил Никона духовного сана, вернув его в мирское состояние. В том же году Бессонов обвенчался с бывшей ученицей подведомственного ему духовного заведения. Однако брак ему счастья не принес: вскоре жена его была найдена мертвой с револьверной раной в груди. Как вспоминал будущий митрополит Евлогий (Георгиевский), Бессонов похоронил жену в Покровском женском монастыре, положив покойнице на грудь свою панагию, а в ноги - клобук, отпечатав на траурной ленте наглую, богохульную надпись. Бессонов подрабатывал театральным критиком, не гнушался бульварных изданий, подписывал свои рецензии «бывший епископ Никон - Микола Бессонов». Жизнь его была коротка и бесславна. В 1919 году Бессонов умер от тифа.
Епископ Омский и Павлодарский Сильвестр (Ольшевский) воспринял Февральский переворот положительно. В обращении к народу 9 марта 1917 года епископ Сильвестр заявил: «Совершилось великое в нашем Отечестве. Волею Того, Кто возводит и низводит сильные со престол, твердыня Царской власти пала. Свобода возвращена народу».
На следующий день, 10 марта 1917 года владыка утверждал, что «своим отречением Император Николай II не только себя освободил, но и нас освободил от присяги ему. Наш долг повиноваться за совесть Временному правительству». Владыка служил панихиды по павшим «за свободу» положительно. Епископ Сильвестр был замучен большевиками в 1919 году (его распяли на полу, а затем раскаленным шипом пронзили сердце). В 2000 году Архиерейский собор Русской Православной Церкви причислил святителя Сильвестра (Ольшевского) к лику Новомучеников и Исповедников Российских.
Открыто перешел на сторону предателей и архиепископ Пензенский и Саранский Владимир (Путята). «Мы живем с вами, - говорил он в марте 1917 года, - отцы и братия, в счастливую пору, когда над дорогой Родиной нашей взошла заря возрождения и обновления».
Предав Божиего Помазанника, Путята вскоре предал и Церковь. Он отказался подчиняться административным распоряжениям Синода, стал самочинно управлять епархией. В 1918 году судим Собором и лишен сана архиепископа, но оставлен в монашестве. В 20-е годы Путята организовал обновленческую группу «Новая народная церковь». После краткого присоединения к ВЦУ, Путята перешел к «григорианам». После этого митрополит Сергий (Страгородский) и Священный Синод объявили «монаха Владимира Путяту отпавшим от Святой Церкви и лишенным христианского погребения в случае нераскаянности». Скончался Владимир Путята в начале 1941 года, так и не раскаявшись в своих церковных преступлениях и личных тяжких грехах.
Епископ Челябинский Серафим (Александров) свержение Монархии встретил восторженно. Он даже подал заявление в челябинский комитет партии народной свободы (кадетов) о своем желании стать ее членом, в чем ему было отказано. После прихода к власти большевиков тесно с ними сотрудничал. Епископ Серафим даже имел прозвище «митрополит Лубянский». Тем не менее владыка был противником обновленцев, и в 1937 году его расстреляли по постановлению тройки НКВД.
Епископ Владикавказский и Моздокский Макарий (Павлов) также горячо приветствовал свержение Монархии. «Волей Божией, - говорил он, - наше Отечество вступило на новый путь исторической жизни и для управления обширною страною избрало Благоверное Временное правительство».
В конце августа 1922 года епископ Макарий уклонился в обновленческий раскол. Вслед за своим епископом последовала большая часть духовенства Владикавказской епархии.
Епископ Екатеринославский и Мариупольский Агапит (Вишневский) также приветствовал Февральский переворот. По его инициативе чрезвычайное собрание духовенства и мирян Екатеринославской епархии приняло резолюцию, в которой указывалось: «Ввиду неуместности дальнейшего сбора на построение памятника в честь Дома Романовых, собрание постановило просить епархиальное начальство собранные на эту цель суммы обратить на постройку памятника освобождения Русской Православной Церкви от государственного гнета».
Как и многие другие иерархи-отступники, владыка Агапит предал Церковь. В 1919 году он возглавил самочинный Синод Украинской Православной Автокефальной Церкви, запретил поминовение за Богослужением патриарха Тихона. Впоследствии принес покаяние, вернулся к управлению Екатеринославской епархией. После установления на Украине советской власти был арестован, скончался в тюрьме от пыток, голода и тифа.
Епископ Полоцкий и Витебский Кирион (Садзегелли) 5 марта 1917 года направил телеграмму М.В. Родзянко со словами «Да здравствует Временное правительство!». Тогда же, в марте 1917 года, епископ составил молитву за Временное правительство. После Февральского переворота он вернулся в Грузию. Скончался 26 июня 1918 года в Марткопском святого Антония монастыре, торжественно погребен в Тифлисе.
Архиепископ Тверской и Кашинский Серафим (Чичагов) 7 марта 1917 года заявил: «Милостию Божиею народное восстание против старых, бедственных порядков в государстве, приведших Россию на край гибели, обошлось без многочисленных жертв, и Россия легко перешла к новому государственному строю. Русская революция оказалась чуть ли не самой короткой и самой безкровной из всех революций, которые знает история. Поэтому долг и обязанность каждого православного гражданина Русской земли всемерно и любовно поддерживать новую власть».
Владыка Серафим будет арестован в 1937 году. Тяжелобольной, он будет вынесен из дома на носилках и доставлен в Таганскую тюрьму. 11 декабря 1937 года архиепископ Серафим (Чичагов) примет мученическую кончину: его расстреляли по постановлению тройки НКВД на Бутовском полигоне. В 1997 году владыка был причислен Русской Православной Церковью к лику святых как священномученик.
Епископ Костромской и Галичский Евгений (Бережков) публично радовался мученической кончине Григория Распутина-Нового. 6 марта 1917 года радостно сообщал своей пастве: «Свершился великий переворот в Отечестве нашем: пала Императорская власть. Таковы судьбы Промысла Божьего! Призываю духовенство епархии подчиниться и признать Временное правительство».
10 марта 1917 года, перед служением молебна, епископ Евгений в своей проповеди отождествил Самодержавие с «вековыми оковами», с падением которых исчезли-де все препятствия на пути шествия России «по пути к свободе, солнце которой во всем блеске засияло на Святой Руси». Через год пропал в безызвестности, по некоторым данным, арестован большевиками в 1918 году, а расстрелян в 1922 году в период активной борьбы большевиков с Церковью.
Великая радость по поводу переворота была высказана архиепископом Симбирским и Сызранским Вениамином (Муратовским), который 8 марта 1917 года воздал «благодарение Богу» за свершившийся государственный переворот. В его речи, произнесенной в кафедральном соборе, Император Николай II был назван «негодным кормчим».
В 1922 году архиепископ Вениамин уклонился в обновленческий раскол. В 1923 году он дважды каялся перед патриархом Тихоном и дважды изменил Православной Церкви, переходя обратно в обновленчество. Муратовский был участником второго обновленческого, так называемого «Всероссийского Поместного Священного Собора» 1923 года, на котором он позорно подписал постановление Собора о лишении сана и монашества святейшего патриарха Тихона.
6 мая 1930 года Муратовский без покаяния скончался под Москвой на своей даче.
Клеветал на Царскую Россию и епископ Уфимский и Мензелинский Андрей (Князь Ухтомский). «Кончилась тяжкая, грешная эпоха, - вещал он в проповеди 12 марта 1917 года, - в жизни нашего народа. Теперь началась великая эпоха новой жизни, случилось нечто невероятное. Наступили дни чистой народной жизни, свободного народного труда, зажглась яркая звезда русского народного счастья. Самодержец погиб, и погиб безвозвратно».
28 августа 1925 года архиепископ Андрей в молитвенном доме ашхабадской старообрядческой общины принял миропомазание от старообрядцев, перейдя таким образом в раскол, за что 26 апреля 1926 года патриаршим местоблюстителем Петром (Полянским), митрополитом Крутицким, запрещен в священнослужении. Осенью 1927 года бывший епископ арестован в Москве и выслан в Казахстан, в Кзыл-Орду. Вновь арестован 4 октября 1928 года и препровожден в Ярославль, где в местном изоляторе отсидел в одиночной камере три года. 4 сентября 1937 года Ухтомский был расстрелян в Ярославской тюрьме по решению тройки Управления НКВД Ярославской области.
Отступничество большого числа духовенства от Царя объясняется не его сознательным участием в заговоре против Монархии и лично против Государя, но в первую очередь теплохладностью, равнодушием к творящемуся в России злу. Так, например, митрополит Вениамин (Федченков), на глазах которого толпа убила губернатора Твери, писал: «Я думал: вот теперь пойти и тоже сказать: не убивайте! Может быть, безполезно? А может быть, и нет? Но если и мне пришлось бы получить приклад, все же я исполнил бы свой нравственный долг… Увы, ни я, никто другой не сделали этого… И с той поры я всегда чувствовал, что мы, духовенство, оказались не на высоте своей… Несущественно было, к какой политической группировке относился человек. Спаситель похвалил и самарянина, милосердно перевязавшего израненного разбойниками иудея, врага по вере… Думаю, в этот момент мы, представители благостного Евангелия, экзамена не выдержали, ни старый протоиерей, ни молодые монахи... И потому должны были потом отстрадывать».
Отступничество духовенства от Царя, измена Божиему Помазаннику стали величайшей трагедией Русской Церкви.
В этих условиях Император Николай Александрович насильственно Царствовать над народом, не желавшим больше признавать его своим Царем, - не мог.
В марте 1917 года не Царь отрекся от своего народа, а народ отрекся от своего Царя, и за это получил «самозваных и жестоких правителей», о которых предупреждал Иоанн Кронштадтский, правителей, заливших Россию кровью.
Суть подвига Николая II очень точно подметил архимандрит Константин (Зайцев): «Царь, оставаясь Русским Царем, не мог себя ограничить западной конституцией, не мог сделать этого не потому, что судорожно держался за свою власть, а потому что сама власть эта, по существу своему, не поддавалась ограничению. Ограничить ее - значило изменить не ее, а изменить ей. Русский Царь не просто Царь-Помазанник, которому вручена Промыслом судьба великого народа. Он - тот единственный Царь на земле, которому вручена от Бога задача охранять Святую Церковь и нести высокое Царское послушание до второго пришествия Христова. Русский Царь - тот, Богом поставленный носитель земной власти, действием которого до времени сдерживается сила Врага»[1].
После издания «манифеста» об отречении у Императора было два выбора: призвать к гражданской войне или признать режим узурпаторов. Николай II не сделал ни того, ни другого. Он предпочел заточение и мученическую смерть, и даже гибель своей Семьи, участию в братоубийственной войне и беззаконии. Царь, вслед за Спасителем, Которого нечистый дух соблазнял поклониться ему, обещая все блага мира, отвечал сатане: «Изыди от Мене сатано: писано бо есть: Господу Богу твоему поклонишися и тому единому послужиши» (Мф. 4, 10).
«Когда в силу страшных обстоятельств («кругом измена, и трусость, и обман») стало ясно, что он не может исполнять долг Царского служения по всем требованиям христианской совести, он безропотно, как Христос в Гефсимании, принял волю Божию о себе и России. Нам иногда кажется, что в активности проявляется воля, характер человека. Но требуется несравненно большее мужество, чтобы тот, кто «не напрасно носит меч», принял повеление Божие «не противиться злому», когда Богъ открывает, что иного пути нет. А политик, которым движет только инстинкт власти, и жажда ее сохранить во что бы то ни стало, по природе очень слабый человек. Заслуга Государя Николая II в том, что он осуществил смысл истории как тайны воли Божией», - пишет протоиерей Александр Шаргунов[2].
Несмотря на это, Николая II обвиняют в слабости и отсутствии достаточной воли. Однако история знает примеры, когда отречения подписывались государями в гораздо более легких условиях. Так, например, Наполеон отрекался дважды, причем второй раз добровольно, после Ватерлоо, в условиях, когда Франция проигрывала по его вине тяжелую войну с объединенной Европой и находилась под угрозой иностранной оккупации. Своими отречениями Наполеон не только дважды обезглавливал армию и государство, но и обрекал свою страну на утрату суверенитета. Однако в памяти людей Наполеон остается хотя и злодеем, но «сильным» и «великим» человеком.
Совсем по-другому, чем русский Царь, повел себя его главный военный противник, свергнутый революцией германский император Вильгельм II, который бежал в Голландию, безбедно жил в личном имении в тихом городе Дорне, где вторично женился и выращивал тюльпаны вплоть до начала Второй мировой войны.
2 марта 1917 года, когда русский Царь был насильственно лишен своего венца, в селе Коломенском под Москвой произошло явление иконы Божией Матери Державной. Крестьянка слободы Перерва Бронницкого уезда Евдокия Адрианова в снах стала видеть белую церковь с повторяющимся требованием найти там черную икону и сделать ее красной. Крестьянка рассказала о снах настоятелю Вознесенского храма в Коломенском. После долгих поисков в подвалах церкви была найдена большая почерневшая от времени икона. На доске проступало изображение Младенца Христа на коленях у Богородицы, главу Которой украшала Царская корона. В руках Богородицы - Царские регалии: скипетр и держава. Храм Вознесения Господня был построен Великим Князем Василием Иоанновичем в благодарность Богу за дарование ему сына Иоанна (будущего первого русского Царя Иоанна Грозного).
Пресвятая Богородица явила России, что отныне Царский венец, скипетр и держава приняты Ею. Лик Богородицы, исполненный печали, предвещал и Царскую екатеринбургскую Голгофу, и грядущие муки России.
В 1613 году русский народ целовал крест на верность Династии Романовых. После семи лет смуты XVII века, безвластия и иноземной интервенции русский народ нашел в себе силы покаяться и призвать на Царство Михаила Феодоровича Романова.
В 1917 году эту клятву русский народ нарушил и предал своего природного Царя в руки заклятых врагов.
Предательство и отступничество охватили все слои русского общества: генералы спешили содрать с себя Царские вензеля и надеть красные банты, поэты, писатели - скорее воспеть новую «свободную» власть «свободной» России, крестьянство - предвкушало передел земли, рабочие - свободу от фабрикантов.
Все хотели освободиться от Царской власти. Но каковой будет власть новая, никто не думал. Получилось так, что через несколько дней исчезла вообще любая власть: нелегитимное узурпаторское Временное правительство меньше чем за месяц сломало все старые институты власти, упразднило судебную систему, упразднило все органы местного самоуправления, упразднило полицию, дезорганизовало армию, начало новые притеснения против Церкви. Была упразднена и Государственная Дума, именем которой был совершен переворот. Ее работа, прерванная указом Государя от 27 февраля 1917 года, никогда больше не возобновлялась в полном объеме. В течение лета 1917 года несколько раз собирался ее Временный комитет, а 6 октября 1917 года Временное правительство окончательно распустило Государственную Думу в связи с подготовкой выборов в Учредительное собрание.
Из действий масонского Временного Правительства совершенно ясно, что фактически главная его цель была не построение так называемой «демократической» России, а фактическое уничтожение России вообще, как великого Государства.
1 сентября 1917 года Керенский незаконно самолично провозгласил Россию республикой, а себя министром-председателем и Верховным главнокомандующим, совершив тем самым окончательную узурпацию власти, установив в России собственную диктатуру. Эта диктатура была слаба и ничтожна, она продержалась недолго, и на смену ей пришла диктатура страшная и античеловеческая. Но диктатура Временного правительства свидетельствовала о полном беззаконии совершенного в марте 1917 года.
«С падением Царя, - писал генерал П.Н. Врангель, - пала сама идея власти, в понятии русского народа исчезли все связывающие его обязательства. При этом власть и эти обязательства не могли быть ничем заменены»[3].
Свидетель мартовского Петрограда 1917 года И.Л. Солоневич позже писал: «Я помню февральские дни: рождение нашей великой и безкровной, - какая великая безмозглость спустилась на страну. Стотысячные стада совершенно свободных граждан толклись по проспектам петровской столицы. Они были в полном восторге - эти стада: проклятое кровавое самодержавие - кончилось! Над миром восстает заря, лишенная «аннексий и контрибуций», капитализма, империализма, самодержавия и даже православия: вот тут-то заживем! По профессиональному долгу журналиста, преодолевая всякое отвращение, толкался и я среди этих стад, то циркулировавших по Невскому проспекту, то заседавших в Таврическом Дворце, то ходивших на водопой в разбитые винные погреба.
Они были счастливы - эти стада. Если бы им кто-нибудь тогда стал говорить, что в ближайшую треть века за пьяные дни 1917 году они заплатят десятками миллионов жизней, десятками лет голода и террора, новыми войнами, и гражданскими, и мировыми, полным опустошением половины России, - пьяные люди приняли бы голос трезвого за форменное безумие. Но сами они - они считали себя совершенно разумными существами: помилуй Богъ: двадцатый век, культура, трамваи, Карла Марла, ватерклозеты, эсеры, эс-деки, равное, тайное и прочее голосование, шпаргалки марксистов, шпаргалки социалистов, шпаргалки конституционалистов, шпаргалки анархистов - и над всем этим безконечная разнузданная пьяная болтовня безконечных митинговых орателей...».
[1]Константин (Зайцев), архимандрит. Чудо русской истории. М., 2000.
[2]Александр (Шаргунов), протоиерей. Указ. соч. С. 12.
[3]Врангель П.Н. Воспоминания: [в 2 частях: 1916–1920] / Барон П.Н. Врангель. М.: Центрполиграф, 2006. Т. 1. С. 26.