Рузский Курьер / Свет миру

Протоиерей Геннадий Беловолов о статье директора ВЦИОМ, посвященной российской идентичности и ее религиозному аспекту.

На сайте Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) wciom.ru размещена статья директора Центра Валерия Федорова «Трансформация — это нормально!» Публикация посвящена описанию идентичности граждан России.

Говоря о религиозном аспекте российской идентичности, социолог отмечает, что «сегодня более 80 процентов россиян называют себя православными, а Русская Православная Церковь получила полугосударственный статус и имеет большое влияние на политику властей в значимых для нее сферах. Драматические события последних двух лет еще больше укрепили союз между Патриархом Кириллом и Президентом Путиным. Налицо российский вариант «симфонии», православного идеала сотрудничества мирской и священной власти, первосвященника и императора. И, тем не менее, престиж Церкви в течение этих двух лет в обществе пошатнулся. Прежде всего, исчезло неофициальное табу на критику РПЦ, существовавшее на протяжении более чем двух десятилетий. Либеральная часть общества перешла в открытую оппозицию Церкви. Если прежний патриарх находился вне любой критики, то новый подвергается постоянным нападкам и упрекам.

Церковь, как на закате Российской империи, все больше теряет имидж национальной и приобретает характер государственной».

«На этом фоне, - продолжает он, - даже забытый после крушения коммунизма атеизм постепенно возвращается на сцену. Но гораздо более опасна для РПЦ миссионерская активность неправославных христианских конфессий, прежде всего протестантских, а также распространение ислама за пределы его традиционного ареала обитания. Нередкими стали случаи перехода в ислам этнических русских - и на Кавказе, и в Поволжье, и на Урале. Количество протестантских общин быстро растет, хотя надежной статистики по этому поводу нет. Что самое важное, сила веры новообращенных протестантов и мусульман на порядок превосходит ту, которой располагают прихожане РПЦ. Опросы показывают, что подавляющая часть православных ограничивается обрядом крещения и празднованием Пасхи, а также участием в традиционных полуязыческих ритуалах. Наши православные в абсолютном большинстве не читают Библию, не знают десяти заповедей, не посещают церкви и не принимают участия в жизни православных общин. Более того, значительная часть из них даже не верит в загробную жизнь».

«Дискуссии и конфликты вокруг моральных тем углубляют раскол между консервативным большинством, поддерживающим государство и РПЦ, и либеральным меньшинством, чью религию было бы правильно назвать поклонением идеализированному образу Запада. Но еще более опасный вызов православной составляющей российской идентичности - ее неспособность способствовать моральному возрождению российского общества, в котором сегодня царит неуважение к праву, бытовая агрессия, отвращение к производительному труду», - заключает Валерий Федоров.

Проблемы, поднятые в статье директора ВЦИОМ, анализирует в интервью «Русской народной линии» известный петербургский пастырь, настоятель Леушинского подворья протоиерей Геннадий Беловолов:

«В статье затронуты важные вопросы, которые должна задавать сама наша Церковь, прежде всего самой себе, и ставить всему обществу, и давать на эти вопросы ответы и словом, и делом. Но когда эти вопросы отдаются на откуп внешним аналитикам, то в итоге ответы получаем неадекватные церковному сознанию. По многим высказанным позициям приходится давать прямо противоположные варианты оценок.

1. Об идентичности

Самый главный вопрос, затронутый в публикации, - это вопрос идентичности русского народа в наше время. Это вопрос касается самого главного нерва жизни народа, его внутреннего самосознания, его идеологии. Он предполагает ответ самим себе на вопрос: "Кто есть мы? Кто есть каждый из нас?" Манипуляция и подмена идентичности чрезвычайно опасна для бытия народа. Люди могут продолжать жить на той же территории, быть носителями той же генетики, говорить на своем языке, - но у них при этом может быть подменена идентичность. На вопрос о самоидентификации  люди могут давать совершенно другой ответ, нежели их предки в прежние века. В итоге они могут осознавать себя совершенно другой общностью, не имеющей отношения к предыдущим поколениям и к своей собственной истории. Мы должны почаще задавать себе вопрос "кто мы такие?", сверяя ответ с тем, что отвечали наши предки.

Подмена самоидентификации - самоубийственный акт, капитуляция народа.

В ХХ веке было предпринято несколько агрессивных попыток изменить внутреннее самосознание русского народа. В этом смысле нельзя иначе как положительно оценить оценить тот факт, что несмотря на все катаклизмы последнего века, большая часть нашего народа (80 %!) и ныне продолжает себя называть и сознавать православным народом. Это, безусловно, большая духовная победа нашего народа, если вспомнить, каким разрушительным ударам подвергалось русское самосознание в последние десятилетия, сколько было брошено сил, чтобы подменить нашу идентичность. Тем не менее мы выстояли и считаем себя теми же, кем были 1000 лет назад при святом князе Владимире, в XV веке при царе при Иване Грозном, в XVIII веке при императоре Петре Первом. Самое главное в своей душе наш народ сохранил.

2. О симфонии Церкви и государства

Нужно также положительно оценить тот факт, что эта идентичность ныне восстанавливается как в области религиозной жизни, так в политической, культурной и общественной жизни. Сотрудничество Церкви и государства относится к достижениям этого плана. Ныне вновь сформулирована идея симфонии как модель отношений Церкви и государства. Однако считать, что она уже имеет реальное воплощение в политической жизни страны, было  бы преждевременно. Те отношения Церкви и государства, которые мы имеем сегодня, весьма далеки от сути смысла понятия «симфонии». Симфония предполагает не просто хорошие отношения церковной и светской власти, выраженное в лояльности глав Церкви и Государства. Такая этикетная симфония весьма непрочная конструкция, которая очень зависит от конкретных личностей и политической конъюнктуры и может в любой момент изменить свой вектор вплоть до прямо противоположного.

Симфония должна иметь юридическое выражение. При этом важно не столько закрепление за Церковью официального статуса, сколько согласование законов государства с Законом Божьим, то есть, государственные законы, как минимум, не должны противоречить Закону Божию. Симфония буквально означает «созвучие», «согласие». Необходимо конституцию привести в согласие с Евангелием. Именно такая симфония была в Царской России. Законы Российской Империи были согласованы с заповедями Божиими и церковными канонами.

Есть ли у нас именно такая симфония? Закон Божий запрещает убийство детей во чреве, считает это великим грехом. Закон государственный не запрещает делать аборты, и любая женщина может убить своего ребенка во чреве в первые месяцы его бытия. Государственный закон грубо попирает Закон Божий и саму совесть народа. Какая же это симфония? Важно отметить, что при такой формулировке симфония будет вполне приемлема и и для других религий в России, ибо многие фундаментальные установки совпадают в традиционных религиях: «не убий», «не укради», «не прелюбодействуй».  Сейчас ни один закон не проходит экспертное заключение религиозных лидеров на предмет соответствия духовным ценностям народа. Приходиться констатировать факт юридической невыраженности очевидной идентичности русского народа. О реальной симфонии можно говорить лишь как о будущем проекте.

3. Церковь и народ

В последнее время в СМИ очевиден определенный заказ на критику Церкви. Без внимания не остается ни оно ЧП с участием священнослужителей от патриарха до монаха. Более того, прямо провоцируются скандалы вокруг Церкви, самым ярким примером является история кощунниц, устроивших панк-шабаш в главном храме страны. Эти нападки выстраиваются в системную дискредитацию Церкви и являются частью идеологической войны против нашей идентичности. Задача состоит в устранении Церкви из общественной жизни и  окончательном отделении Церкви от народа. Русский народ никак не должен себя идентифицировать  с Русской церковью. Церковь должна существовать только как учреждение в одном ряду с многочисленными НКО.

Само понятие "Церковь" в переводе означает "собрание" и русское самосознание всегда воспринимало Церковь как собрание всего русского народа. Церковь есть церковный народ, синоним понятия "русский народ". Это выразил в известном афоризме Ф.М.Достоевский "русский и православный - синонимы". Это один из столпов нашей самоидентификации. Мы идентифицируем свою страну как Святую Русь, а свой народ как Церковь.

У Церкви должны быть механизмы внутренней критики. Мы не должны ждать, когда очередной батюшка "прославится" на всю страну ДТП или скандалом. Мы не должны бояться внутренней критики, чтобы не отдавать ее на откуп неприятелям, ведущим войну на поражение против нашей идентичности.

4. О силе веры

Глубоко не согласен с аналитиком, когда тот утверждает, что «сила веры новообращенных протестантов и мусульман на порядок превосходит ту, которой располагают прихожане РПЦ».  Странно читать такие утверждения светского аналитика. В каких единицах он измеряет силу веру, каким прибором он ее измерил?! Может быть, отсутствие террористических актов со стороны православных ему кажется слабостью веры?! Как с такой «слабой» верой Церковь восстанавливается десятки тысяч разрушенных храмов, окормляет миллионы людей, посещает больницы и тюрьмы, собирает многотысячные крестные ходы (полтора месяца назад в Петербурге по Невскому на праздник Святого Князя Александра прошло более 70 тысяч человек). В конце концов, за что убили священника Даниила Сысоева?

В последнее время в связи с терактами мы услышали имена т.н. «русских» ваххабитов. В Интернете можно встретить несколько случаев перехода русских в мусульманство.

Что касается русских перешедших в мусульманство, они должны понимать, что автоматически теряют свое право называть себя русскими. Русский это не чисто этническое понятие, но еще и религиозное (по Достоевскому). В восприятии народа перешедший в другую веру перестает быть русским. Само словосочетание "русский мусульманин" - оксюморон. Если русский человек принимает мусульманство, значит, он отрекается от своей русскости. О таком приходится сожалеть как о потерянном сыне своего народа. Это наша утрата и наша боль.

С другой стороны, любой священник может рассказать о многих случаях перехода мусульман в православие. Просто, в нашей Церкви, чтобы не создавать напряжение в межнациональных и межконфессиональных отношениях, эти случаи не становятся предметом пиара. Мы знаем, что по законам ислама переход в другую веру карается смертью, и не хотим подставлять этих бесстрашных людей, принявших Православие. Можно отметить любопытную тенденцию увеличения числа крещений и переходов в Православие именно после совершения терактов. К примеру, было большое количество случаев крещений после бесланской трагедии. Я знаю случай, когда азербайджанец пришел в церковь в Беслане и сказал: "Я хочу быть христианином. Христиане детей не убивают".  В итоге Вахид стал Вадимом, - это реальный случай, но о нем не трубят в интернете.

На последней воскресной службе у нас в храме была женщина из Средней Азии, приехавшая в Санкт-Петербург. Она тоже приняла Православие, крещена с именем Алла, исповедовалась и причастилась. Есть даже православные священники, перешедшие из мусульманства. Я лично знаю двух священников, родившихся в традиционно мусульманской семье, которые приняли Святое Крещение и стали на путь служения Христу в священном сане.

Я абсолютно уверен, что если взять статистику, то куда больше мусульман переходит в христианство, чем наоборот.

Что касается «силы веры», то если считать ее проявлением экстремизм и террористические акты - то да, здесь мы, слава Богу, не можем составить конкурeнции с представителями других религий. Наша сила веры - в молитве, в постах, в богослужении, в делах милосердия. Православная служба, даже будничная, продолжается 1,5 - 2 часа, а праздничная до 3-4-х часов. Чтобы побыть на службе, нужно проявить терпение, и силу, и веру, тогда как протестантские богослужения - это короткие собрания, где все сидят, зачастую развлекаются эстрадной музыкой. Назвать это религиозным действом трудно.

Мусульманская служба также краткая. Впрочем, я что-то не вижу, чтобы гастарбайтеры из Средней Азии особенно молились на стройках Санкт-Петербурга.  Поэтому даже не могу понять, о какой "силе веры" идет речь?! Как раз, когда человек ищет глубину веры, он приходит ко Христу, обретая полноту духовной жизни.

5. Женский вопрос в Церкви

У нас в церкви есть одна существенная проблема, которая как раз остается за рамками многих обсуждений,  - это феминизация веры. Ныне в Церкви носителями веры выступают, прежде всего, женщины. Мужчины оказались на вторых ролях.  Именно женщины чувствуют себя хозяевами в храме. Женщин поют на хорах, читают на клиросе, встречают в лавке. Среди прихожан также подавляющее большинство - женщины. За мужчинами остался только алтарь. Поэтому не удивительно, что мужчина чувствует себя в храме гостями, и соответственно посещают храм в гостевом режиме - редко и кратко. Это особенно бросается в глаза, когда показывают мусульманские праздники, где в кадре одни мужчины. Очевидно, что такая ситуация является аномальной для Церкви. Нужно думать, как вернуть первенство мужчин. Это должен быть комплекс мер. Может быть подумать о каких-то специфических приемах. Почему бы, к примеру, не совершать т.с. «мужские литургии». Ведь есть у нас детские литургии, службы для воинов, для осужденных, для болящих, корпоративные литургии. Может быть, такие «мужские литургии», где именно мужчины пели, читали, молились бы, позволили бы привлечь их в храмы.

Заключу еще раз мыслью о том, что нам нужен внутренний анализ ситуации в Церкви, потому что со стороны это будет неглубокий и обманчивый анализ»

Протоиерей Геннадий Беловолов