ГОСПОДНЕ МОЛЧАНИЕ
Вера была единственной дочерью у своей мамы Надежды. Мама строго относилась к ее прогулкам с подругами и лишь один день в году Вера получала право возвращаться домой глубоко за полночь — в день Светлого Христова воскресения девушка ходила в храм вблизи бабушкиного дома, где она проводила все каникулы и выходные.
Конечно, обойдя с крестным ходом деревенскую церковку да поставив свечку, Вера шла-таки гулять с подругами, но все было как-то не буднично и по-особому радостно. Понятно, что лицезрение маленьких зеленых листочков, первых цветов и ярких звезд могло вызвать ликование юного сердца, но дело было не только в весеннем настроении.
Этот особый вид радости она познала еще в раннем отрочестве, когда ее крестили в этой же церкви. Сквозь высокие окна в притвор проникали лучи солнца и ложились на свежевымытый пол и домотканые половички у дверей. Вера и не заметила, как вбежала в эти двери, заливисто смеясь, пересекла почти весь храм и оказалась вблизи алтаря. Ее, разумеется, мгновенно выпроводили бабушки, которые вымыли эти полы и постелили эти половички, но радость не унималась еще долго.
Радостей в жизни Веры было еще предостаточно, но главная, ни от чего не зависящая, постепенно ушла, хотя с виду все складывалось гладко. Верочка нагулялась с подругами, окончив институт, вышла замуж, родила первенца и собиралась искать работу. Почти студенческая бедность уже была готова попрощаться с домом молодых, но тут Вера поняла, что беременна вновь.
Здесь не то чтобы надо было пожертвовать своим благополучием, надо было пожертвовать всей своей молодой жизнью, покоем, здоровьем и даже своей репутацией. Ведь, действительно, в двадцать первом веке не уметь планировать свою семейную жизнь — это надо быть полным дураком. Так говорила Вере ее родная тетка Люба. И Вера даже намеревалась сделать аборт, но по дороге в клинику передумала.
Ладно. Вера привыкла быть в своей семье немного не от мира сего и после недолгих терзаний решила плыть по воле волн.
Как-то она пришла на ближайшую от ее дома автобусную остановку, села в первый попавшийся автобус и вышла, когда ее затошнило. Ноги сами привели Веру в церковь. Уже в другую, городскую, ведь наша героиня всегда была городским жителем.
В церковной лавке она потратила последние свои деньги, заказывая родным поминовение, и узнала, что идет всенощная Благовещения. Первый раз, отстояв службу до конца, Вера побрела домой и нашла около своего подъезда несколько купюр. Их сумма превышала потраченное в церкви в два раза.
Впоследствии Вера стремилась больше услышать, увидеть и прочитать о духовной жизни. Постуденчески штудируя Евангелие, молитвослов и святых отцов, она старалась все делать правильно и в полной мере. Радость немного забрезжила в ее сердце, но чего-то еще не хватало. Это особенно остро чувствовалось на Пасху — когда все улыбались, христосовались и приглашали друг друга в гости, Вера ощущала тяжесть и отчуждение от этих светлых лиц. «Наверное, детские впечатления не вернуть», — вздыхала она.
Лишь спустя несколько лет, на Троицу, когда Вера, попросив мужа остаться с детьми дома, причастилась, приложилась к кресту и уже выходила из храма, ее сердце пронзило чувство радости; вдруг стало тепло в области сердца, и женщина, зашатавшись, облокотилась о стену. Про подобное она читала где-то — это называется почувствовать «объятия Отча». Неужели Господь простил ее? И тут она вспомнила, что такое ликование знакомо ей не только из детства.
Память подсказала, как Господь согрел ее сердце, когда неразумная, поддавшись слабости, шла в клинику на аборт. Закрыв глаза и улыбаясь, Вера смотрела картины из прошлого: ослепительно белый снег, зеленый сигнал светофора, радостные прохожие и она, поворачивающая обратно, — домой. И почему это стерлось из ее памяти?
Кира Салимова
